Разрешающий запреты.

В Псалмах и в тексте иудейской молитвы Творец описывается как "освобождающий узников". В еврейском языке это же выражение(מתיר אסורים - матир асурим) может быть понято как "развязывающий связанных" или "разрешающий запреты".

"Против любой вещи которую я тебе запретил - я разрешил другую".

В Пятикнижии многодетально описываются законы дозволенной к употреблению, "чистой" еды. Еврейский народ вдруг понимает, что существуют немалые ограничения на то, что им можто употреблять в пищу, и на то как это делать,  Древнее толкование Библейского текста, Мидраш, учит о том, что эти ограничения могут создать впечатление, что Творец запретил евреям все хорошее, что есть в мире.  Поэтому Мидраш как бы цитирует Творца: "против любой вещи которую Я тебе запретил - Я разрешил другую", и приводит список запрещенных Торой вещей, которые разрешены при определенных условиях или имеют альтернативу. Эти разрешенные вещи не являются компромисом или уступкой со стороны Творца, а представляют мировоззрение, по которому пути Творца в этом мире "целостны" и Он хочет наградить людей, соблюдающих Его законы, и не дать им лишиться какого либо блага из за этого соблюдения.

Если всмотреться в текст этого толкования(смотрите ниже), учитывая все приведенные в нем детали, можно увидеть, что Творец не только находит альтернативы, но и ищет способ разрешить сами запреты. Создается картина, по которой процесс разрешения запретов освобождает человеческие души из под ареста. Принято считать, что человек, совершивший преступление и отбывающий срок, может выйти на свободу осознав зло своего поступка и раскаившись в нем. По приведенному выше толкованию получается кое-что новое: выход на свободу происходит при помощи разрешения самого запрета, когда выясняется, что поступок не является преступлением.

Упавший - Больной - Узник.

Чтобы в этом разобраться, нужно проанализировать состояние души, при котором она называется "узником". В отрывке молитвы, который называется "Оживляющий мертвых", мы восхваляем Бога за то что он "поддерживает упавших", "лечит больных" и "освобождает узников". В философии Хасидизма объясняют, что речь идет о трех стадиях-состоянияниях души, одно критичнее другого, в процессе "спуска" души с "Мира Единства"(עולם האצילות), в котором душа ощущает себя частью Творца, в нижние миры или в нижние уровни сознания(речь идет о самом формировании человеческого сознания как отдельного сознания, идентифицирующего себя как самостоятельную единицу, отдельную от энергии Творца и как бы существующую сама по себе):

1. Поддерживающий упавших: "Упавшие" души перешли (из состояния единства) в "Мир Создания"(עולם הבריאה) который охарактеризован как "хороший в большинстве и плохой в меньшистве" (понятие "хорошее" и "плохое" в еврейском языке имеют коннотацию с "высшим" и "нижним" сознаниями - самое высшее сознание это ощущение единства с Творцом, самое нижнее - ощущение полной изоляции (я существую сам по себе) и есть несколько переходных типов сознаний). В "Мире Создания" душа постоянно помнит, что она часть Творца (Царский сын), но иногда отвлекается от этого на секунду - это короткий эпилептический приступ, отвлекающий сознание этого уровня от Творца на одно мгновение. Этот приступ шокирует сознание, которое не может понять как можно было упасть в такое небытие.

2. Лечущий больных: На следующей стадии душа переходит в "Мир Формирования"(עולם היצירה) и превращается в "больную от любви" - человек в принципе помнит что он "Царский сын", но он начинает чувствовать себя удаленным от Творца на эмоциональном уровне и ощущает бессилие реализовать эту память и влечение к Творцу. В этом состоянии "хорошее" или "высшее" сознание уже не пользуется статусом "большинства" - "хорошее" и "плохое" приходят к равновесию - человек помнит о своей принадлежности к Творцу, но бессилие и отчаяние реализовать эту принадлежность приводят к тому, что "внешние" циничные формы сознания начинают претендовать на право существования - "не все так хорошо, как хотелось бы". Это называется поражением эмоционального душевного мира.

Тут нужно напомнить, что описывая этот процесс мы не пытаемся критиковать его - этот процесс необходим для формирования человеческого сознания, без этого "спуска" или "падения" все будет существовать на уровне Б-жественного сознания и человек как отдельная личность будет невозможен.

3. Освобождающий узников: На третьей стадии душа переходит в "Мир Действия"(עולם העשיה) и превращается в узника - она  попадает в темницу практических проблем и действий и привыкает к "темноте" (сознанию, не помнящему начала путешествия из Мира Единства). Человек больше не помнит, что он "Царский сын" и не стремится высвободится из окружающего мира (привычной формы сознания). Это потеря еврейской личности (и поэтому говоря в молитве "Освобождающий узников" можно иметь ввиду "Благославен Тот, кто не создал меня неевреем" - поскольку оба выражения подразумевают свободу души от состояния сознания, которое берет в расчет только "Мир Действия" - слово "нееврей" на иврите, "гой", имеет тот же корень, что и библейкое слово "тело" (гев), и поэтому "гой" - это состояние сознания, берущее в расчет только материальный мир и отрицающее или не предающее значения более высшим слоям сознания. Понятно, что это больше не этническая, а духовная принадлежность, и поэтому нееврей может легко перейти в Иудаизм).

Продолжая начатую выше дискуссию насчет запретов мы можем понять, что для человека, находящегося в "Мире Единства" запреты понятны и натуральны - ему, являющимуся Царским сыном, чужды всякие недостойные вещи. Однако если человек ощущает себя в основном гражданином окружающего его "Мира Действия" и не смотрит на этот мир "извне", он считает, что запреты ограничивают его от потребления многих "хороших вещей". Такой человек (а большинство людей такие), даже не преступая запретов на практике, чувствует из за желания попробовать запретного, что он не "настоящий еврей" и отчаивается от самостановления полноценным еврейским человеком(в источниках сказано, что желание вкусить запретного является "нееврейским демоном". "Еврейские демоны" желают насытить себя, но только разрешенными вещами). Узник оживает и обретает свободу когда ему показывают, что на каждое его желание запретного есть "еврейская альтернатива" - и если желание не запрещено то и человек понимает, что в глубине своей это желание является желанием снова почувствовать вкус Мира Единства и если само желание не запрет то и человек не является узником.

Три стадии разрешения запретов

Мидраш приводит три категории разрешения запретов:

1. То что Я тебе запретил - Я тебе разрешил: Запретив тук домашнего скота Я разрешил тебе тук чистых диких животных. Запретив сустав бедра у животных Я разрешил тебе его у птиц. Запретив есть птиц без правильного убоя Я разрешил тебе рыбу без этого убоя.

2. Больше того что Я тебе запретил - Я тебе разрешил: Запретив сноситься с женой во время месячных я разрешил тебе девственную кровь первой ночи. Запретив замужнюю женщину Я разрешил тебе пленницу (по Торе еврей имеет право жениться на пленной женщине, после того как она пройдет процесс похожий на переход в иудаизм). Запретив жену твоего брата Я разрешил тебе ее когда брат умирает бездетным. Запретив брать в жены двух сестер одновременно Я разрешил тебе жениться на сестре твоей жены после ее смерти. Запретив использовать смешанную ткань из льна и шерсти в обычной одежде Я разрешил тебе эту смесь в ритуальной одежде цицит. Запретив свинину Я разрешил тебе рыбу Шибуту (вкус которой согласно еврейским источтикам похож на вкус свинины). Запретив тук домашнего скота Я разрешил тебе его жир. Запретив в еду кровь Я разрешил есть селезенку, Запретив смешивать мясное с молочным Я разрешил есть вымя.

3. В компенсацию того что Я тебе запретил - Я тебе разрешил: В компенсацию нечистоты безчешуйных рыб  - Левиафан чистая рыба. В компенсацию нечистоты крупных птиц - Зиз чистая птица, которая, открыв крылья, затмевает солнце. И почему она называется Зиз - потому что у нее вкус и того и другого (в еврейском языке слово Зиз может служить аббревиатурой выражения "и то и другое" (זה וזה) ). В компенсацию запрета видов скота - "скот в Альфийских горах".

Эти три категории представляют три стадии подъема сознания, обратные выше приведенным стадиям спуска - с Мира Действия(практический уровень) в Мир Формирования (эмоциональный уровень) и оттуда в Мир Создания (рациональный уровень):

"То что Я тебе запретил - Я тебе разрешил" находит альтернативу запрету на более нижнем уровне реальности чем сам запрет - там где жизненная энергия поменьше (домашний скот и дикие животные были созданы на шестом дне мироздания, а рыбы и птицы - на пятом). Эта альтернатива является "импровизацией", попыткой найти решение на практике.

"Больше того что Я тебе запретил - Я тебе разрешил" уже не импровизирует практическими альтернативами, а находит "разрешенную" сторону самого запрета - при определенных обстоятельствах то, что было запрещено, становится разрешенным. Выясняется, что в запрещенном предмете, непригодном для служения Творцу, скрывается искорка разрешенного, а иногда даже поощряемого Творцом - как например в случае с женой покойного брата, умершего бездетным, когда союз с его вдовой для продолжения его имени является заповедью. Это открытие исправляет сознание "больной любовью" души, чуствующей бессилие правильно реализовать свои эмоции, которые кажутся ей странными и больными. Понимая этот уровень разрешения человек учит, что в ядре его странных эмоций скрывается внутренний аспект, который можно привлечь на служение хорошему (современный пример - человек, питающий тенденцию к взлому безопасности электронный систем, может привлечь эту тенденцию на службу своей стране, взламывая системы враждебных стран).

"В компенсацию того что Я тебе запретил - Я тебе разрешил" указывает на компенсацию высшей категории чем то что было упущено из за запрета - легендарные рыба, птица и животное (Левиафан, Зиз и скот с Альфийских гор), включающие в себя вкусы всех имеющихся в действительности рыб, птиц и животных - исчезает смысл жалеть о каком то особом упущеном вкусе. Это укрепляет сознание "упавшего", который понимает, что тяга к запрету является случайным и несущественным(по причине принципиально ошибочной недооценки) отвлечением внимания от ощущения удовольствия от тех удивительных вкусов, которые предлагает Мир Единства в будущем, на порядок более сильных, чем все имеющиеся в наличии вкусы.

Эти три этапа восхождения сознания являются тремя стадиями любого позитивного прогресса в мире, описанными основателем движения Хасидизма, рабби Исраэлем Бааль-Шем-Товом. Эти стадии называются "Подчинение", "Отбор" и "Услада" (соответствующие уровни сознания называются "Сознанием эволюционного процесса", "Сознанием встроенности" и "Сознанием вдохновения"):

1. Подчинение - на этой первой стадии человеку говорится, что если он подчинится и сойдет к более низкому уровню существования (раннему и поэтому менее развитому уровню эволюционного процесса), то он сможет получет то, чего он желает (всякий кто склонится достаточно низко сможет выйти из своей темницы, даже если есть и такие, которые смогут освободиться довольствуясь только самым нижнем уровнем действительности). Тут получается, что именно из за высокого уровня запретного (и поэтому высокого уровня удовольсвия) человек подчиняется желанию получить это удовольствие и становится его узником.
2. Отбор - на второй стадии человеку говорится, что он должен всмотреться в детали желаемой действительности и найти, что внутри запрещенных вещей есть "встроенная" область, где эти вещи разрешены. При этом получается, что склонность к запретному предмету не является извращением - она существует для того, чтобы использовать ее когда эта вещь становится дозволенной или даже заповедью.
3. Услада - на третьей стадии человек понимает, что в грядущем мире его ожидает на порядок более сладкое удовольствие, чем то, которое он может получить от запретного. То удовлетворение которое можно получить от запретного является лишь мизерным отблеском этого будущего  удовлетворения.  На этом уровне сознания человек живет вдохновением грядущего мира уже в этом мире. И тогда оправдываются его склонности к хаотичным по своей силе удовольствиям - корень этих склонностей в желании достичь уровня удовольствия, которое приносит Божественное.

"И дух нечистоты Я устраню с земли"

Известны еще два близких друг другу изречения мудрецов, которые описывают еще высшие уровни (они отличаются от предыдущих в которых нет изменений законов Иудаизма): про свинью, запрещенную Торой в нашей главе сказано "Свинья станет чистым животным в будущем и вернется к чистоте" (на иврите слово свинья (хазир) имеет общий корень со словом вернуться(хазор). Более того. сказано: "заповеди будут упразднены в будущем". Эти два этапа восхождения являются проходом в "Мир Единства":

• Разрешение употребления свинины с будущем является изменением существующего религиозного кодекса Иудаизма, но не его отменой. Фоном этого измения является библейская фраза: "И дух нечистоты я устраню с земли" - когда имеется ввиду, что исчезнет "запрещенная шелуха", то есть нежелательные эгоистические слои сознания, и человечество достигнет более высокого духовного уровня - это уже путь обратно в сознание характерное "Миру Единства", где уже нет ничего плохого и отдельного от Бога.
• Упразднение практических заповедей является дополнительным духовным подъемом к состоянию, при котором желания человека начинают полностью совпадать с желанием Бога - тут уже нету даже отдельного сознания, которое наблюдает за действительностью и обнаруживает, что она вся Божественная и разрешенная. Тут уже само желание совпадает с желанием Творца. И поэтому отпадает надобность в заповедях-приказах, поскольку человек желает того, что желает Всевышний - он делает это по своей воле, натурально, без приказов и отпадает надобность в термине "заповедь". Это восхождение к кульминации "Мира Единства", его высшему уровню - Венцу Единства.

Три тревоги и три надежды.

Загадка "Божьих сыновей".

В нашей главе и в следующей за ней Творец три раза представлен беспокоющимся и опасающимся человека, как-бы тот не перешел начертаные ему пределы, и все три раза описывается как-бы совещание между Ним и Самим Собой или между Ним и Его свитой.

В первый раз Творец опасается того, что человек стал как Он сам - "вот человек стал как один из нас познавать хорошее и плохое, и теперь как бы не протянул он руки своей к древу жизни и не отведал бы и не жил бы вечно" - и вследствие этого изгоняет его из рая (следует обратить внимание, что это опасение подтверждает слова змея - "потому что знает Бог, что в день, когда вы отведаете его, станете вы как Бог, знающими плохое и хорошее", но в отличии от успокоения змея("вы не умрете"), выясняется, что теперь именно то, что они стали как Бог, это и стало причиной их смертности).

Во второй раз речь идет о "Божьих сыновьях". После того, как "Божьи сыновья" выбирают себе жен из человеческих дочерей, Творец говорит: "Не будет Мой дух обитать (так объясняет Ибн-Эзра ивритское слово ידון от слова נדן - чехол для меча) навечно в человеке (то есть он не будет бессмертным), поскольку и он тоже плоть и да будут дни его сто двадцать лет" - "это среднестатистичесий возраст", бывают люди, которые живут больше, но бывают и такие, которые живут меньше, текст же имеет ввиду большинство (и смотри в книге Маймонида "Путеводитель блуждающих", что только очень редкие люди удостоились долголетия, описанного в Торе, и это долголетие подчеркивает их обособленность). Если сопоставить это с объяснением Нахманида, которое он привел из "Глав рабби Элиэзера", что "Божьи сыновья" - это ангелы, упавшие со своего места, с небес (и это объяснение больше всего подходит интуитивному смыслу этого текста), получится, что несмотря на присутствие "Божественно-ангельского" духа (Мой дух), все же этот дух обитает во плоти, в человеке, и поэтому не следует, что бы эта плоть осталась бы существовать вечно. Снова мы видим ситуацию, когда вроде бы материальная действительность может унаследовать божественные качества, бессмертие, и вновь Творец отталкивает эту возможность и "приговаривает" эту действительность к смертности. Это выглядит как опасение перед тем, что может произойти если нечеловеческие силы будут обитать в пределах материи.

В третий раз Творец опасается башни, которую построили люди, башни, чья верхушка уходит в небеса: "И сказал Господь ... и теперь да не укрепится все то, что начали они делать". И вследствии этого Творец решает: "спустимся и перемешаем там их язык ... и разбросал Господь их ...".

Тут мы попытаемся в основном понять загадку "Божьих сыновей". Тему наказания первого человека, о которой говорится во многих книгах, мы затронем только всвязи с ними. В следующих двух дискуссиях мы обсудим Вавилонскую башню, и как в конечном счете опасения Творца в этой области находят свое разрешение в пределах Израиля.

Кто такие Божьи сыновья?

Как уже цитировалось из Нахманида, самый простой смысл текста ведет речь о встрече между небесными созданиями и дочерьми человеческими, но кроме самой мистификации этого объяснения, трудно принять его еще и из-за противоречия между ним и сказанным в следующей главе. Здесь сказано: "Гиганты были на земле в те дни и также после этого... они богатыри, которые издавна" - получается, что феномен богатырей - даже тех, которые после потопа - является продуктом того самого контакта, когда "вошли сыновья Божьи к дочерям человеческим, и те родили им", однако в следующей главе, когда текст описывает первого богатыря-прототипа, сказано: "Он стал первым богатырем на земле ... и поэтому есть поговорка: <<как Нимрод, богатырь-охотник перед Всевышним>>..." - Нимрод описан как сын земного человека: "И Куш породил Нимрода".

Поэтому более вероятно, что говоря в нашей главе "Божьи сыновья", текст не имеет ввиду описание реальной действительности, а описывает ее духовный корень, как и объясняют комментаторы-рационалисты, что "Божьи сыновья" - это сыновья властителей, завоевателей и им подобных (на еврейском языке слово "Бог" - אלהים - может быть переведено как "судьи", "властители"). Этому объяснению дан хороший аргумент в комментарии "Даат микра": жители древнего мира относились к своим властителям как к Божьим сыновьям, и они сами, эти властители, считали себя таковыми, то есть людьми, которым свыше предназначено властвовать над другими и эксплуатировать их, и как будто им можно то, чего нельзя другим (сравни с тем, что написано в Псалмах: "а я, чуть не склонились ноги мои... поскольку возревновал я к кутилам... в страданиях человеческих они не участвуют и с людьми не терпят бедствий. Поэтому обуяла (ענקתמו - однокоренное со словом "гигант") их гордость" - те, которые освободили себя от человеческих страданий и усилий упомянуты в контексте с богатырями - Божьими сыновьями из нашей главы). Получается, что текст подразумевает, что что Бог внедрил в мир образы, несущие в себе память о чем-то, что придает им ощущение всемогущества, и когда эта память огрубела и приобрела материальность - это привело к рождению гигантов-богатырей.

Если направление, выбранное нами, верно - то мы позволим себе проанализировать весь текст буквально, зная, что он подразумевает раскрыть внутренние аспекты явлений, которые с внешней стороны выглядят почти что заурядными.

Если отнестись к тексту буквально, получается, что эти Божьи сыновья - часть той Божьей свиты, про которую Бог сказал: "Вот и стал человек как один из нас", и своим поведением они демонстрируют, как бы стал вести себя человек, если бы он не был бы приговорен к смертности, поскольку отведав от древа познания он стал таким-же как и они, знающим добро и зло - то есть эти Божьи сыновья как-бы сумели появиться на человеческой арене в обход приговора, наказующего и принижающего человека. И поэтому описаны эти Божьи сыновья, как выбирающие добро - "и увидели Божьи сыновья дочерей человеческих, что те ХОРОШИ", но "караул" такому выбору - "и взяли они женщин себе из всего, что выбрали" (это первый раз, когда применяется знание добра и зла, подобное тому, которое было приобретено после вкушения плодов древа знания, и это первый раз, когда появляется свобода выбора!). Сразу после того, как дается свобода действия тем, кто оставил абсолютную объективность, выясняется, что когда они выбирают то, что ОНИ считают хорошим, Бог видит, что "велико зло человеческое на земле", выясняется, что Бог и его "сыновья" не видят действительность в одной призме.

Месть Авеля

Основательный Каин

«И родила Каина и сказала: “Обрела я сына с Богом”» (обретение на еврейском языке однокоренно слову Каин). «Обретести» – это значит «стать владельцем», а иногда «создавать». Например: «Обретающий небо и землю», «... ведь Он твой отец и обретатель, Он создал тебя и обосновал тебя». И вот «Каин стал земледельцем» - земля является надежным обретением, недвижимостью (никуда не убежит), и параллельно ее урожай дает выражение человеческим усилиям. Евино чувство сотрудничества с Богом (обрела я сына с Богом) передается сыну земледельцу (вероятно, что «обретение» в смысле созидания подразумевает однокоренное слово «гнездо» и в этом смысле направлено на материнские чувства взращивания и ухода, и таким образом «отец и обретатель» напоминает «отца и мать»).

Похоже, что Каин является сыном, воплощающим в жизнь новый жизненный путь, указанный Адаму после его греха, ведь именно он «ест хлеб в поте лица своего». Но Адаму было сказано в том-же контексте, что конец его в земле – «потому как прах ты и в прах возвратишься», но этот факт не урезонил Каина и не не придал его душе ощущение праха. Факт того, что появилась смерть, не был усвоен им (ведь смерть еще не пришла), а наоборот он у него появилась чувство собственной значимости, связанное с желанием умножить обретения и действия. Это чувство питалось сознанием компаньонства с Богом. Вместе с гордыней подоспела и ее двойняшка – зависть, и дошло до того, что Каин убил своего брата.

Наказание Каина, скитаться, ясно показывает, что его грех связан с неприступносью, которую он обрел будучи земледельцем, и поэтому теперь он должен оторваться от земли. И даже сама земля обвиняется в содейсвии своему хозяину («проклята земля из-за тебя, так как согласилась принять кровь брата твоего из твоих рук») и наказывается за это. 

Отрешенный Авель

Брат Каина, Авель, напротив, назван Авелем (в переводе "пар, дуновение, суета") - как пар изо рта у которого нет собственного, самостоятельного существования. И действительно, Авель был пастухом. Это ремесло, которое пробуждает чувсво жалости, и его избирают люди, любящие уединяться вне цивилизации, такие как Моисей (который, по Лурианской каббале, был реинкарнацией Авеля). Обратим внимание на тот факт, что только среди потомков Каина есть человек, который назван "родоночальником обретающих в шатрах и имеющих скот", а это значит, что у Авеля это ремесло еще не обрело характер прибыльного бизнесса и процветания.

Авель удостаивается принести лучшую часть своего скота в жертву, которая благосклонно принимается Творцом, потому что он не считает себя компаньоном, которому нужно делится с Творцом, он видит в себе человека, питающегося остатками с "высшего стола", и самое лучшее он хочет отдать Творцу. Возможно, что Авель принес жертву, несмотря на то что от него не ожидали - "и Авель приподнес и он" - поскольку по древнему закону в первослужители идет старший сын, и возможно, что именно поэтому Творец предпочел его жертву.

И вот подошел Каин и убил Авеля, он отвергнул и не признал жизненный путь Авеля, и права этого пути на существование, и систематически уничтожил смысл его жизни - "крови (во множественном числе) брата своего - отсюда, что Каин создал много ран и порезов в теле Авеля, потому как не знал, откуда выходит душа, пока не добрался до шеи".

Все суета
Если посмотреть, то можно сказать, что книга Экклезиаста (Коэлет) - это месть Авеля Каину. Убитый как-будто встает и объявляет, что "все суета" ("все Авель"). Автор книги систематически аннулирует все приобретения: "Я построил ... сделал ... собрал ... умножил и добавил ... и все это суета и низость духа", "и увидел я ... всю одаренность, которая является плодом зависти человека другу его - и это тоже суета и низость духа.
Эта книга не только осмеивает гордость человека своими успехами, она также критикует саму его претензию проникнуть во внутренний мир Создателя, понять Его пути и стать похожим на Него, то самое чувство сотрудничества, которое ощутила Ева родив Каина: "Создатель на небесах, а ты на земле", и многие из предложений уделяют большое внимание разнице между Создателем и миром.

Вывод
Но после превращения в суету, в Авеля, всех обретений Каина выясняется, что нужно превратить в суету и самого Авеля (как-бы сказать, что и мировоззрение, утверждающее, что все суета - иэто мировоззрение тоже суета). Не все суета. Ведь книга Экклезиаста (Коэлет) заканчивается абзацем, который выглядит "припиской" к самой книге: "Вывод понятен - бойся Б-га и храни Его заповеди - ведь это весь человек". И действительно, если смотреть из-вне "объективным" взглядом, мы не знаем ничего, не понимаем ни систему правосудия Творца ни Его путей, более того, Его мир вообще выглядит лишенным смысла. Но Его заповеди являются каналом связи и союза сердца с Творцом. Где-то внутри человек знает, не на основе "прозрачных" наказаний  и наград и не на основе его умения нарисовать полную теорию, объясняющую мир, что есть желанное и не желанное в глазах Творца и не все суета.

Тут можно привести красивую зарисовку: в книге Экклезиаста можно найти слово Авель 38 раз - 37 из них равно числовому значению слова Авель (как-бы само имя Авель аннулирует все обретения Каина). 38-ой же раз это чтобы аннулировать самого Авеля.

Внутреннее сознание того, что "вывод понятен - бойся Б-га", является ядром учения Машиаха (Мессии).  Это учение находит в себе смелость взглянуть за небеса и попытаться стать похожим на Творца тут внизу. Об этом учении сказано: "вся Тора, которую учит человек в этом мире - она суета перед учением Машиаха".

Противоположен ли свет тьме?

Глава «Берейшит».

Противоположен ли свет тьме?

Кому свет светит?

Описание мироздания начинается с создания света на фоне хаоса и тьмы, предшествующим ему. Обычно свет - это ситуация, при которой можно увидеть, узнать окружающее и понять его. То есть поместить его в обьективные рамки, позволяющие распознать в нем последовательность и порядок. Но это определение верно, когда присутствует кто-то, сидящий в темноте и окруженный непонятными ему вещами, имеющими на него воздейсвие – в такой ситуации появление света вызволяет существование из положения непонимания, спасает его от «утопания» в чуствах недостатка какого-либо объяснения и закона и дает возможность сознательного контакта с окружающим и возможность планировать заранее. Но тут, в самом начале мироздания нет еще никого погруженного во тьму непонимания и поэтому логичнее, что создавая этот свет, Творец хотел не увидеть что-то, а показать. Этот свет – это приготовление к кому-то второму. Мир, который будет создан на его фоне, предназначен объявить что-то кому-то. Каков характер этого приготовления? Что хотят показать? На эту тему спорят любители классического комментария и любители мистики:

Любители классического комментария и любители мистики – любители света и любители тьмы.

Любители классического толкования, считающие, что все непонятное и неподвластное логике в сущности не существует, и даже если и существует, не имеет никакого значения, потому что только посредством разума мы можем воспринять что-либо извне, рады растолковать, что именно свет является началом мироздания. Как мы уже сказали, увидеть свет – это открыть для себя окружающее и понять его, и с момента появления света только то, что создается «в свете» этого света, на его фоне, достойно называться «существующим». «Существующее» это значит понятное, и напротив, то что не освещено, что предшествовало созданию света равно ничему. Другими словами: сознание и анализ вмещают все существующее, а все что непонятно – по сути еще не было создано и не является частью «шести дней творения».

Нет тут намерения оспаривать само существование непонятного, а больше наоборот: если свет является созданым сызнова и ему предшествовало обратное состояние – состояние тьмы – это означает, что все известное нам и обитающее в пределах нашего разума не имеет крепкой основы, как было создано из небытия – так же может и исчезнуть в небытие, все это – это только «возможно», но не «абсолютно» и «вечно» как правда. По выражению Маймонида: «Он, да вознесется, абсолютен, а все, что кроме Него – только возможно», «Достоверность Его существования не похожа на достоверность их(всех созданий) существования».

Получается, что любители логики, верующие и неверующие, считают, что свет – это основа существования, но верующие воспринимают свет как новинку и поэтому вся понятная действительность, которую они называют существованием, висит «ни начем». То есть, это придает им сил не пассовать перед действительностью и отрицать ее абсолютность, и это отрицание и является их контактом с Создателем, как много и писал об этом Маймонид, что то, что мы можем знать о Создателе, это только отрицательные определения, говорящие о том, чем Он НЕ является и чему Он противоположен. По проясняющемуся тут выходит, что любое создание, появляющееся в освещенных пределах сознания, свидетельствует самим своим появлением, что Творец – то абсолютное, предшествующее созданию освещенного и понятного существа – обратен этому существу, и чем больше будет созданий, тем больше мы будем более и более дивиться, и тем больше будет наглядным насколько совершенство Творца выше и особенней чем еще одно ограниченное творение.

Выходит, что тьма – это хорошая аллегория на Творца, потому как тьма не является позитивной действительностью, а наоборот, она является отсутствием света, и Творец, с нашей позиции, тоже незнаком и Его существование – оно как-бы вне пределов того, что считается нами существующим.  Вещь, которую мы можем знать о Творце – это Его воля и закон, предназначенные нам, как-бы «проникающие» на на нашу территорию, ту самую территорию, само существование которой является плодом Его воли и закона, но все это не может служить трапом для входа на Его территорию (следует отметить, что когда мы говорим, что Творец находится в темноте, мы не имеем ввиду отрицать знание Творцом самого себя – мы хотим сказать, что мы не можем знать ничего о характере Его сознания, как много пишет об этом Маймонид, и поэтому с нашей позиции, Его сознание, как и само Его существование, находятся в полной темноте без какого-либо шанса понять их).

С другой стороны, любители мистики «читают» иначе главу о мироздании. По их восприятию свет не является грунтом, дающим возможность существования и представляющим собой типа «пузырь», висящий в бесконечной тьме. Свет освещает тьму предшествующую ему. Все мироздание – это не описание «генерации», а описание «открытия». До появления света есть пучина и вода, после его появления имеет место указание воде «открыть» сушу, которая скрывалась в ней, а затем и указание суше «раскрыть» и «выставить на свет» спрятанные в ней растения. Тем-же маннером нужно понимать всю главу мироздания («да закишит вода (водяными животными и рыбами)», «да вытащит земля (траву и деревья)»). Свет, таким образом, является не противоположностью тьмы, а ее «переводом», приготовлением рамок, в которых все это «всевключающее «за раз»» будет переработано так, что станет упорядоченным, отсортированным и контролируемым – так чтобы тот некто, для кого это все было сделано, и основным инструментом которого является логика, смог воспринять все это (в книге Даниель есть описание того, как четверо животных (являющиеся символами правящих на протяжении истории империй) вылезают одна за другой из моря, после того, как ветры с четырех концов света встряхнули его. История показывает «аспекты действительности» постепенно – изначально же все находится в пучине).

По восприятию верящих в таинство, тех, кто верит, что возможно быть восприемлимым формой «непознаваемого знакомого», нет полного противоречия между «постижимым» и «непостижимым». Если до этого мы сказали, что признающий только понятное воспринимает Создателя посредством того, чем Он НЕ является – Он НЕ то и НЕ это и также и НЕ это, то теперь мы скажем, что придерживающийся таинства сформулирует так: Творец он И то И это И также это и т.д., и поскольку невозможно материально представить что-то, что является чем-то и одновременно противоположно этому чему-то, и поэтому что-то, включающее совершенно все «непредставляемо» - то есть находится в темноте. Результаты этих воззрений выглядят очень похожими – так и так Творец непонятен, однако существует все-же большая разница:

И это поскольку следуя второму варианту, Творец действительно непостижим разумом, но само сознание того, что я являюсь частью чего-то – часть свидетельствует о целом. Правда, что нет смысла в частичном показании, когда оно представлено перед отвлеченным обозревателем «извне» - последний никогда не сможет понять даже по виду хобота, как выглядит слон, и тем более не поймет, увидя множество деталей, как выглядит их целое, но имеет смысл описывать Творца таким образом тем, у кого есть «чувство солидарности» с уникальностью и единством Творца. Тот, кто «помнит», что Творец вдохнул в него его душу, он тот, кому изнутри себя знакома эта душа, как нечто уникальное и единое, несмотря на то, что повседневно он сталкивается только с ее частичными проявлениями. Человек, чувствующий себя «частью Творца свыше», не только познает уникальность Творца посредством своей уникальности, более того, он начинает понимать правило, гласящее, что «ухватившийся за частицу сути – ухватился за всю суть, поскольку суть не делится на части». Человеческая душа воспринимается этим человеком не только как аллегория на Творца, а как Его представительница. Поэтому он относится к логическому разуму освещающему перед ним все окружающие объекты как к посреднику, переводящему ему на его язык Того, кто находится вне пределов понятного и знакомого, точно также, как и различные проявления своей души он воспринимает как выражения, проталкивающиеся друг за другом, чтобы не создать неверного впечатления, как будто вся душа ограничевается ее определенной стороной. По мировоззрению любителей таинства, глава о мироздании хочет рассказать, что все (и то и другое и третье) присутствует в этой бесконечности, и постепенное освещение деталей хочет дать возможность человеку проникнуть взглядом во все то, что скомпрессовано с этой бесконечности.

Действительно ли тьма является подходящей аллегорией на Творца?

Представив эти две возможности читать главу о мироздании, я хочу отметить интересное явление повторяющееся дважды в начале мироздания, и попытаться понять его в контексте предыдущей дискуссии: сначала есть тьма и она является начальным состоянием, над которым уже потом создается свет. После удовлетворения этим новым созданием («и увидел Б-г свет, что он хорош») имеет место наречение имени – «и назвал Б-г свет днем». Создается впечатление, что наречение имени выражает идентификацию, роль которой определить границы – вот перед нами определенная вещь, у которой есть предел (предел во времени) и у которой соответственно есть роль и предназначение. И вдруг, на удивление нам, по следам определения света определяется также и тьма – «и тьму Он назвал ночью», несмотря на то что тьма вроде не является частью создания а его фоном. То же происходит и на третий день, воде, которая существовала еще до начала организованного процесса создания, приказано отступить, и появляется суша. Суша тоже удостаивается имени, определения (предела в пространстве) на фоне бесконечной воды. Но снова, по следам наречения имени суше нарекается имя и воде – «и назвал Б-г сушу землей, а собрание вод назвал морями» (по сути наречение имени только подчеркивает происшедшее, вода собралась и была ограничена параллельно с появлением суши).

Получается, что проведение границы показывает нам постфактум, что и то, что выглядело сначала бесконечным – и оно ограничено. Точно также, как сначала кажется, что «простая» действительность, предшествующая какому-либо процессу создания, она «ничто», то есть никогда не была создана и не является продуктом желания и решения. Но тогда, когда появляется «что», выясняется, поразмыслив еще раз, что «что» и «ничто» равносильны. Точно также, как в этом мире мы не можем указать на «ничто», которое превратилось во «что», также мы не можем указать на «что», которое превратилось в «ничто». Все, что мы видим нашими глазами, все ограничено обратным ему, все является созданым, а не создающим и не «первичным», не простым и не само-собой разумеющимся.

Возвращаясь к нашей теме, если вначале мы видели во тьме аллегорию на «непознаваемое», сейчас выходит, что сначала Творец действительно представляет пропасть между Ним и всеми, кто находится в пределах света и восприятия, как бесконечную, но затем Он раскрывает себя, как кого-то, кого нельзя определить и «непозноваемым». Выясняется, что наоборот – сама тьма также является созданием, контактирующим с другими, у тьмы тоже есть предназначение – «непозноваемость» Творца – это тоже вид диалога. Он не хочет сказать: «не суйте свой нос не в свои дела», а наоборот: «попытайтесь познать Меня как непозноваемого» (то есть создавая человека, Творец хотел создать полноценного оппонента, имеющего свободу выбора, и ведущего с Ним диалог на Его ничем неограниченном уровне).

Эта тонкость имеет место и в первом и во втором мировоззрениях. С одной стороны она подходит к восприятию любителей таинства, потому что, по их восприятию, можно приписывать намерения и самой тьме и видеть в ней выражение чего-то, ведь они верят, что можно придать значение и чему-то, что не говорится вслух, «непостижимому». Но с другой стороны, со стороны содержания того, что эта «ограниченная» тьма хочет нам рассказать, мы возвращаемся к мировоззрению классиков, считающих свет и тьму полными противоположностями (и не видящими во тьме что-то, что вмещяет в себя свет, что является его ядром), однако теперь мы можем разъяснить восприятие классиков как что-то, что углубляет таинство: теперь, когда тьма воспринимается нами как создание, призванное «выразить что-то», получается, что как любое выражение, и это является частичным по отношению к сути, и поэтому все то отрицание качесв и вся абстракция, которые оно представляет («Творец – Он не то и не это и не это») является только полуправдой (то есть нельзя сказать, что сам Творец только прячется во тьме).

Вторая половина правды, ее освещенная половина, показывает, что все это абстрагирование не целостно, пока не присоединится к нему возможность не попасть в ловушку отрицающих характеристик, не позволяющих настоящего сближения. Другими словами: представлять Творца как «непозноваемого» - это по сути представлять Его ограниченным, не могущим преодолевать расстояния. Поэтому более правильно понимать тьму как что-то, все расстояния которого по сути предназначены открыть его высоту и абстракцию, и научить того, кому Творец открывает свой свет, не ограничиваться малым (и действительно, любители таинства говорят, что в каждом индивидууме присутствует единственный и неповторимый, то есть, с одной стороны это кто-то, кого невозможно познать и повторить, но в душе каждого есть «эхо» этого неповторимого, и поэтому два этих качества (неповторимость и присутствие в каждом) являются, по их мировоззрению двумя сторонами одной монеты, верхней и нижней частью одной «короны»).

Тут можно прибавить, что потому как тьма отрицает свет только так, как он воспринимается «на первый взгляд», то есть ее роль только показать, что свет не является источником самого себя (тьма разделяет между светом и светилом), но тьма никак не хочет полностью аннулировать силу света и его претенциозность выразить что-то настоящее, поэтому можно назвать то, что выше тьмы и предшествует ей «светом бесконечности». Теперь можно говорить о связи, существующей между светом и Творцом, и поэтому свет может служить аллегорией на Него.